Абдул аль-Хазред

- Я выполнял только подсобную работу, - злобно посмотрел на Анабота Элигор. – Это заклятие должно было сломать волю Креола и вернуть нам его душу! Пока Камень Врат оставался у него, мы могли следить за каждым его шагом!

- И ты хуочешь скуазать, что он вуыкинул Куамень Врат?! – поразился Анабот.

- Не верю! – присоединился Заган. – Ни один здравомыслящий маг никогда бы не расстался с таким...

- В том-то и дело, что он его не выкинул! Он просто сломал встроенные чары! Сломал так легко, как будто их накладывал какой-нибудь неофит! Он использовал артефакт всего раз – чтобы вернуться на Землю! А потом... все сигналы просто пропали! Наши чары рассыпались в прах! А у Отца целый эондр болела голова!

- Куак?.. куак?..

- Креол Урский всегда был великим магом... – скривил губы Элигор. – Потеряв его душу, мы потеряли очень много...

- А вот муежду прочим...

- Да-да, это ведь ты составлял Договор с ним! – вспомнил Заган. – Как ты мог пропустить такую очевидную уловку?!

- Она была во всех наших Договорах! Никто до Креола не додумался до такого решения! Никто! Никто, кроме... кроме... кроме еще одного человека... – задумался Элигор. – И вы его помните...

- Ты хуочешь скуазать...

Я торопливо спрятал зеркальце в карман и принял невинную позу – из правого коридора появился еще один Эмблема – Ситри, Третий. Он бледный, как смерть, носит шлем с оленьими рогами, постоянно кутается в серый плащ из паутины и очень мало разговаривает. Скорее всего потому, что у него нет рта – только гладкое пространство на лице.

«Приветствую, Лаларту», - послышалось в голове что-то вроде эха. – «Рад видеть тебя в Кадафе».

- Здорово, Ситри, - пожал ему руку я. А потом незаметно вытер ладонь о штанину – на ней осталась паутина. – Как жизнь, как дети?

«У меня нет детей», - безразлично ответил Третья Эмблема, проходя дальше.

Официально Эмблемы стоят ниже архидемонов. Но поскольку они – глаза и руки Йог-Сотхотха, им положены некоторые особые льготы. В частности, разрешено обращаться к архидемонам помельче (вроде меня или Пазузу), как к равным. Здесь, в Лэнге, это немалого стоит.

Я торопливо навострил уши, но Заган, Элигор и Анабот уже закончили разговор о Креоле и теперь обсуждали другого чароплета, чью душу собирались заполучить – Бестельглосуда Хаоса. Главный колдун Серой Земли. Тоже, конечно, важно, но уже не так интересно – судьба этого типа меня абсолютно не волнует. Все равно жить ему осталось недолго – интересы Креола не предусматривают его в живом состоянии. Насколько я успел узнать характер шумерского архимага, он уже составляет план, как отвоевать у серых Ларию, а потом перебить их всех. Любит кардинальные решения.

Спустя пару часов я задумался о самой насущной проблеме. О главной проблеме всей моей жизни, сопровождающей меня всегда и везде. На свете есть немало людей, которые никогда в жизни с ней не сталкивались, но я к ним, увы, не отношусь. Меня это мучает постоянно.

- Рабан, я жрать хочу! – негодующе прохрипел я. – Напряги Направление, найди мне что-нибудь съестное!

В Кадафе есть огромная столовая, где демон вроде Лаларту в любой момент может насытиться. Но я стараюсь обходить ее стороной – не знаю, как вам, а мне кусок не лезет в горло, когда вижу, как другие демоны кушают человечину. Иногда – все еще живую. Во время празднеств, когда там собираются послы, они сдерживаются, вкушая свои яства не так откровенно, но в обычное время...

А сейчас обычное время!

- Потерпеть точно не можешь? – укоризненно спросил Рабан.

- Не могу! Я хочу жрать! Если я прямо сейчас чего-нибудь не съем, я свихнусь! Я ненавижу быть яцхеном – мне все время хочется есть! Я с самого рождения ни разу не чувствовал себя по-настоящему сытым!

- Патрон, а как ты думаешь, почему Лаларту был таким злобным?

- Что? При чем тут... Ну и почему?

- А ты представь, что тебе несколько тысяч лет, и все эти годы ты мучался от постоянного голода...

- Вот блин! Ненавижу это тело! Я готов вскрыть себе череп, вытащить тебя и сожрать!.. а ты думаешь, я столько проживу? – невольно заинтересовался я, забыв про гнев.

- Точно не скажу... – задумался Рабан. – Теоретически архидемоны могут жить неограниченно долго, но ты ведь не настоящий демон. Ты яцхен. А сколько живут яцхены...

- Может, Святогневнев знает? – задумался я.

- Сомневаюсь... К тому же у тебя еще одно уязвимое место...

- Это какое?

- Я. Если я вдруг умру, ты меня переживешь ненадолго. Может, дня на три.

- Не напоминай... – омрачился я. – А сколько живут керанке?

- И этого я тоже не знаю. Этого еще никто не проверял. Понимаешь, наш случай уникальный – обычно-то после смерти человека симбионт тоже умирает...

- Угу. А что, в вашем мире никто не пробовал пересадить керанке на другой мозг?

- Да нет, не пробовал! – почему-то развеселился Рабан. – Для этого, знаешь ли, нужен хирург! Да не просто хирург, а очень умелый, вроде...

- Вроде Краевского.

- Ну да. А в нашем мире медицина не очень-то развита...

- Угу. Понятно. А что в вашем мире вообще развито?

- Ну, мы с Волдресом там давно не были... – задумался Рабан.

- И все-таки?

- Керамика хорошая... резьба по дереву... потом мы плетем э-э-э... лапти...

- Впечатляюще.

- И еще мы лучше всех танцуем.

- Ты, случайно, не с Чукотки родом?

- Нет. А вот ты, патрон, отвлекся и забыл, что хочешь есть.

- Зато теперь вспомнил, - прищелкнул пальцами я. – Ты мне что-нибудь нашел?

- Можно слазить в кормушку Хастура... Ему там собачью стаю мелко нарубили.

- А где он сам? – подозрительно спросил я. Связываться с Хастуром мне неохота.

- Пока гуляет. Будет только через пару часов.

- Значит, жрать собачатину... Да еще и ворованную... Хотя какой у меня чойс?

- «Choice» - выбор? – уточнил Рабан.

- Угу. А правда – что это я английскими словами думаю? Я и в Англии-то ни разу не был...

- Один раз был.

- Это когда?

- А помнишь, мы в ЦАНе полтора месяца проработали? Помнишь, тот метеоролог...

- А-а-а, все, теперь вспомнил. Только это была Англия восемнадцатого века до нашей эры. Там даже слова еще такого не знали – Англия...

Спустя несколько часов я начал чувствовать то, что всегда чувствую в Кадафе – давление. Черный оникс со всех сторон обволакивает тебя, подобно липкой холодной трясине, запускает грязные костлявые пальцы в мозг, пытается сломать, растоптать, подавить волю и убить душу. Эффект Азаг-Тота – ведь именно это строение стало вместилищем его духа. Раз в три года на больших празднествах он принимает подобие телесного обличья, и это слегка снимает напряжение. Но в остальное время здесь практически невозможно находиться.

Нет, я не хочу сказать, что замок Лаларту – уютное и приятное место. Там тоже грязно, мрачно и тускло, полно всякой нечисти и каждый камень помнит смерть и боль. Но все же почище и посветлее, чем тут. Да и музыка как-то успокаивает...

А в Кадафе существует лишь одна музыка – тоскливый вой На-Хага. Здесь, внутри, его не слышно (почти), но если выйти на балкон, можно насладиться по полной программе. Я все гадаю – как он до сих пор не осип? И неужели этот Лоретти местного разлива никогда не спит? Черт его знает...

Может, пока я здесь, устроить немножко мелкого саботажа? Веревки натянуть в коридорах, кирпичи разложить на дверях, стулья клеем намазать, в туалетах стирального порошку насыпать... Штирлиц всегда так делал.

- Путаешь, патрон, это не Штирлиц, это Борман так делал. А у Штирлица был кастет, и он всегда бил всех в зубы.

Точно, перепутал. Это партайгеноссе Борман всем мелко пакостил. Старый добрый Мартин Рейхстагович...

Хотя нет, стоп, это все откуда-то из другой оперы. Из анекдотов, что ли? Нет, господа, анекдоты нас ничему хорошему не научат, лучше будем придерживаться основ. Может, поезд с боеприпасами под откос пустить? Нет, поездов здесь нема... Жаль. А что еще можно сделать? Расклеить на стенах листовки «Йог-Сотхотх – враг народа»? Мелко как-то. И эффекта ноль. Других идей почему-то нет. Что поделаешь – меня все-таки на диверсанта не учили... Только краткие курсы энгаха-юниора под руководством Рабана, вот и все мои университеты.

Нет, сейчас надо сосредоточиться на задаче номер один – найти моего неизвестного недоброжелателя, пишущего записки с намеками и подсылающего убийц. Все-таки кто? Носящий Желтую Маску, Шаб-Ниггурат, Нъярлатхотеп? Или эта Большая Тройка вообще ни при чем? Тогда кто?

- Патрон, не парься, последние мозги сломаешь, - недовольно посоветовал Рабан. – Сейчас вот пойдем на совет, посидим, послушаем... Эти трое там будут – вот и поработаем... Намекнем что-нибудь такое нейтральное и посмотрим, у кого глазки забегают...

- Такое только в школе для благородных девиц сработает! – огрызнулся я. – Или с Пазузу – он тупой. А эти трое – мозги Лэнга!

- А я – твои мозги! – нагло заявил Рабан. – Ты, патрон, не волнуйся, я все сделаю. Главное, без команды языком не мели – пока не скажу, рта не открывай!

- Ну-ну... Суфлер недоделанный...

Мимо прошествовал эг-мумия – точно такой же, как Склнътастар, только без гвоздя в груди. Для меня они все на одно лицо. Я проводил его подозрительным взглядом, но трогать не стал. Эг-мумий в Кадафе лучше не задевать – у Йог-Сотхотха они играют роль чиновничьего аппарата. В драке эти уродцы почти бесполезны – медлительные, неуклюжие, не слишком сильные, оружием не пользуются, боевой магией владеют минимально. Но плести интриги умеют здорово – неудивительно, что один из них стал доверенным лицом моего неизвестного недоброжелателя.

Время шло, я скучал. Слегка развеялся, когда пришел Хастур – этот исполинский демон, как всегда, не дал замковой прислуге сидеть без дела. Сшиб одну из угловых башенок, неудачно дернув лапой, раздавил пару Тощих Всадников Ночи и устроил скандал, обнаружив, что кто-то слопал почти половину его завтрака. Да, у меня хороший аппетит – и что? Однажды я целые сутки питался собачьим кормом, запивая его помоями (не просите, не расскажу!), почему бы мне не поесть из миски одного гигантского архидемона?

Рычание и вой было слышно во всем замке – когда Хастура оставляют без еды, он страшно злобствует и кричит во всю мочь. А разоряться Змеезубый умеет здорово – его вопли валят деревья и разрушают дома...

- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-У-У-У-У-У-У-У-У!!!!!!! – возопил он так, что один из шпилей обвалился.

- Спартак – чемпион!!! – заорал в ответ я.

- Что с тобой, Лаларту? – брезгливо спросили из-за спины.

Я резко обернулся, выпуская когти... и тут же разочарованно втянул их обратно. Это оказался Дагон.

Дагон выглядит почти так же, как его Жрецы Глубин, только на голову выше, кожа скорее зеленоватая, чем синяя, а на лицевой присоске виднеются мелкие зубы. В отличие от своих служителей, он свободно говорит на Наг-Сотхе (хотя я ума не приложу, как ему это удается без языка). И дыхательную маску он, конечно, не носит – у богов обычно не бывает проблем с дыханием.

У Дагона удивительная история. Он много веков был богом финикийцев (его имя происходит от финикийского «даг» - рыба), покровительствовал земледелию и рыболовству. И даже одно время ухаживал за Инанной (финикийцы называли ее Астартой). В общем, один из добрейших богов. Только вот... это был не совсем он.

Когда на Земле шла великая война между Мардуком и Азаг-Тотом, Дагон держал нейтралитет. Тогда он был самым обычным богом – не лучше и не хуже других. Но во время финальной битвы, когда Азаг-Тот уже пал, а Ктулху бился из последних сил, Дагон вступил в сражение. На чьей стороне – трудно сказать, потому что он ничего не успел сделать. Ему ужасно не повезло – в момент закрытия Лэнга он оказался точно посередине между мирами. И в результате его расщепило на две самостоятельные личности, на двух Дагонов – Темного и Светлого. Для богов это в порядке вещей, сплошь и рядом случается. Классический пример – Ахурамазда и Ангро-Майнью, также являющиеся двумя половинками одного великого бога.

Светлый, сами понимаете, остался на Земле – именно он покровительствовал финикийцам. А Темный попал сюда, в Лэнг. И за тысячи лет стал здесь одним из главнейших персонажей, владыкой Глубинного Царства, верным пособником Йог-Сотхотха. Вот так вот все и получилось...

- Так что с тобой? Очередной приступ глупости? – презрительно уточнил Дагон, поворачиваясь ко мне спиной.

- Угу. То есть нет. Погоди малясь, – догнал его я. – Скажи-ка, друг...

- Я тебе не друг, - злобно наморщил присоску глубинный бог.

При этом мы оба невольно повернулись и посмотрели на выбоину в парапете. Этот балкон – памятное место для нас обоих. Ну хорошо, только для Дагона – то, что здесь произошло, случилось до того, как я подменил Лаларту. Пять лет назад мой «отец» и тот, кого я сейчас мягко удерживаю за плавник, чтобы не сбежал, беседовали на этом самом месте о какой-то ерунде. И Лаларту вдруг ни с того ни с сего решил пошутить. А он всегда был дураком и шутки у него соответствующие...

Короче, он просто столкнул Дагона с балкона. А высота здесь неслабая – все-таки эта сторона Кадафа обращена к бездонной пропасти. Конечно, на бога это особого впечатления не произвело – упал, прочихался и пошел себе дальше. Но неприятный осадок на душе все равно остался...

- Мне надо с тобой поговорить, - мягко, но жестко сказал я.

- Нам не о чем говорить, - прочмокал присоской Дагон, безуспешно пытаясь высвободиться.

Сейчас, разбежался! Могущество у него огромное, но, как и у Инанны – мирное. Сражений этот тип обычно старается избегать. Были бы мы хотя бы под водой...

- Ладно, что тебе? – злобно покосился на меня Темный бог, поняв, что выслушать придется. Если, конечно, не хочет расстаться с плавником.

- Ты ведь знаешь некоего Цюрмле?.. Должен знать.

- Знаю, - угрюмо кивнул Дагон, все еще незаметно пытаясь высвободить плавник. – Это один из моих доверенных жрецов. А тебе-то что?

- Мне нужно с ним побеседовать... кое о чем. А насколько этот тип... доверенный? Чем он вообще занимается?

- Выполняет мелкие поручения. Тебе какое дело, чем занимаются мои слуги?! Отпусти плавник!

- Сейчас, сейчас, - пообещал я, слегка выпуская когти. На полупрозрачной поверхности плавника появилась белесая царапина. Дагон посмотрел на свои когти – острые, но коротенькие – и злобно захлюпал. – А ты ему ничего в последнее время не поручал... из мелкого?

- Ничего. Он уже несколько лун не попадается на глаза. Зачем он тебе?

- Эх, патрон, нам бы сюда детектор лжи... – сокрушенно сказал Рабан.

- А насколько он хороший слуга? У тебя никогда не возникало ощущения, что он служит еще кому-то?

Дагон ощутимо вздрогнул. В его взгляде появилось непонимание и легкая тень страха. То ли Цюрмле действительно имеет отношение к покушениям на меня, и Дагон об этом знает, то ли этот Жрец Глубин и в самом деле находится у него под подозрением.

- Ты что-то знаешь? – медленно спросил он. – Лаларту, если ты что-то знаешь...

- Нет-нет, ничего, - поспешил я. – Просто мы с ним недавно встречались... при несколько странных обстоятельствах.

- Если ты что-то знаешь, лучше скажи, - угрожающе раззявил присоску Дагон. Крохотные зубы мелко завибрировали, сморщенные края выпучились так, что меня аж передернуло. Если какой-нибудь неосторожный раб сейчас поднесет к этой жуткой штуковине руку, от нее в мгновение ока останется лишь высохшая культяпка.

- Извини, что побеспокоил, - бережно отпустил его плавник я. На нем остались семь бледных кружочков – следы пальцев.

- Нет, подожди!.. – рявкнул Дагон, теперь хватая уже меня. Блин, у него и на ладонях тоже присоски – пять бледных чмокающих колец с зубами... А я никогда не замечал. – Теперь твоя очередь! Почему ты спрашиваешь о Цюрмле? Ты от меня так просто не отделаешься!

- Похоже на то, - грустно согласился я. Его присоски намертво прицепились к моему хитину – даже плотнее, чем было бы с человеческой кожей. Хорошо хоть, высосать меня он не может. – Слушай, я ничего не знаю. Просто видел твоего слугу в компании с одним подозрительным типом. Вот и решил спросить – вдруг это ты послал?

- Я его никуда не посылал, - неохотно разжал ладонь Дагон. У меня на руке тоже остались следы – пять синеватых кружочков. – Он уже давно ведет себя странно. Пропадает непонятно где, постоянно болтает с одним эг-мумией... как же его...

- Склнътастар?

- Да-а-а... – медленно кивнул Дагон. – Ты тоже его знаешь?

- Не лично.

- Хорошо, вот что я скажу... Сейчас я немного тороплюсь... ты будешь на совете?

- А иначе зачем бы я сюда прилетел?

- Тогда встретимся после него. Мне давно кажется, что против меня кто-то плетет козни... Я даже тебя подозревал...

- Меня?!

Я мысленно чертыхнулся. Да, Инанне не удалось добиться абсолютной схожести моей ауры с той, что была у Лаларту – все-таки мы слишком различные. Но аура постоянно немного изменяется естественным образом, и это обычно никого не волнует. Так что мы решили, что такая крохотная разница останется незамеченной. Но вот, заметили все-таки... Хотя Дагон всегда был очень внимательным.

- Значит, ты меня подозревал...

- Я всех подозревал! – раздраженно отмахнулся Дагон. – Ну, кроме Йог-Сотхотха...

- Почему кроме него?

- Если Йог-Сотхотх хочет мне навредить, ему достаточно отдать приказ, и меня разорвут собственные слуги, - пожал плечами Дагон. – Увидимся после совета.

Он торопливо прошествовал прочь, оставляя за собой мокрые следы. А я гордо подбоченился – мы с Дагоном по отдельности пришли к одним и тем же выводам.

И для меня это лестно – Владыка Глубин очень умен.

Глава 24

Кто бы ни победил, человечество проиграет.

Главный закон демократии

- Глупости! Мы решили начать с Рари, и мы начнем с Рари! Земля от нас не убежит!

- Не согласен! Надо начать с Земли! Мы уже сейчас можем проложить туда портал и выплеснуть первую партию бойцов!

- И чего мы этим добьемся?! Земля уже не та, что шесть тысяч лет назад – там сейчас шесть миллиардов человек!

- Тем лучше – солдаты наедятся вволю!

- Твои солдаты обожрутся и лопнут!

- Да, это с ними бывает... – неохотно признал Шаб-Ниггурат.

Третий большой совет, который я посещаю. И Шаб-Ниггурат в третий раз ругается с Носящим Желтую Маску из-за одного и того же. Верховный жрец сторонник плавного и неторопливого возвращения Лэнга в общую линейку миров. Он намеревается осторожно проникнуть в Рари, закрепиться там, обустроить плацдарм и уже с новыми силами так же осторожно пробраться на Землю. Шаб-Ниггурат придерживается диаметрально противоположных взглядов – полководец Лэнга обожает блицкриги. Ему вообще не хочется терять время на Рари – рвется к нам, на Землю. Хочет собрать все силы в кулак, распахнуть портал пошире и одним ударом поставить мой родной мир на колени.

Совет проходит в тронном зале. На огромном троне, вырезанном из черного оникса, кольцом свернулся Йог-Сотхотх – до пояса длиннющая змея или червь, выше инсектоид. За небольшим столиком в форме полумесяца восседает троица главных советников – Носящий Желтую Маску, Шаб-Ниггурат и Нъярлатхотеп. Чуть поодаль расположился Дагон, вольготно развалившись в аквариуме, наполненном зеленоватой водой. В углу скрючился Пазузу, скромно поглядывающий на старших демонов и грызущий человеческую ногу. В окне торчит морда Хастура. И, конечно, я, старающийся выглядеть незаметнейшей деталью ландшафта.

Кутулу, Акхкхару и Лалассу, разумеется, не явились. Эти трое появляются только в том случае, если совет непременно требует их присутствия. А это бывает редко. Нергал тоже не явился – обычно он полностью игнорирует демонов Кадафа.

Собственно говоря, чаще всего речь ведут только сам Йог-Сотхотх и трое главных приспешников. Остальные просто присутствуют и молча со всем соглашаются. А я, конечно, запоминаю каждое слово – как-никак, именно ради этих часов меня и превращали в трехглазое чудовище. У миледи Инанны просто не было другого способа подсунуть своего агента в этот предельно узкий круг архидемонов.

Я внимательно наблюдал за тремя главными советниками. С верховным жрецом мы виделись совсем недавно, а вот двух других я не встречал уже больше месяца...

Шаб-Ниггурат, здоровенный демон с козлиной мордой и огромными рогами, сидит нахохлившись, кутаясь в черную бархатную накидку. Под накидкой проглядывает густая шерсть – чистый кашемир, только черный. Он, как всегда, пытался протащить на совет парочку Двурогих – это его личные прислужники, персональная гвардия. Самые верные и преданные, и на редкость замечательные бойцы. Ровно тысяча штук. За пределами тронного зала они сопровождают его всегда и везде – Шаб-Ниггурат параноидально подозрителен, постоянно ожидает нападения. А еще он очень импульсивен, несдержан и жить не может без войн. Плюс у него адские корни – главный полководец Лэнга на одну восьмую дьявол.

А вот Нъярлатхотеп чему-то очень радуется. Судя по тому, как дрожат псевдоподии и пульсируют рога, он в хорошем настроении. Да и в глазах видна радость – во всех семнадцати... восемнадцати... девятнадцати... шестнадцати... восьми... трех... одном... ни одного не осталось... теперь целых двадцать... У Нъярлатхотепа нет постоянной внешности – он ежесекундно видоизменяется. Этакое бесформенное месиво, из которого то и дело высовываются разнообразные конечности и органы чувств. Вот крыло проявилось... хвост... что-то вроде древесной ветки... целый пучок рогов... челюсть...

Рабан, помнится, советовал просто приглядеться к ним и посмотреть, как они на меня прореагируют. Задачка непростая. Шаб-Ниггурат смотрит на меня волком, но он на всех так смотрит. У Нъярлатхотепа нет четкого выражения лица... да и лица, как такового, нет. А Носящий Желтую Маску, как всегда, умело скрывает все эмоции. Под маской. Тут даже самый опытный физиономист ничего не сделает...

В стене прямо над Ониксовым Троном торчит огромный каменный глаз – Азаг-Тот тоже высунулся посмотреть, что тут происходит. Правитель Лэнга страшно лютует, что не может командовать подчиненными лично – по-моему, он ненавидит Йог-Сотхотха, ставшего передатчиком его воли.

- Давайте вернемся к моему старому плану! – настойчиво потребовал Шаб-Ниггурат. – Что нам этот Рари? Это не оттуда нас вышвырнули, как зуннабьяна, схватившего чужую кость! Я хочу мести! Мести!!!

- Мардук и остальные давно покинули Землю, - проскрипел Носящий Желтую Маску. – Боги и люди, с которыми мы сражались тогда, мертвы или ушли. Кому ты собираешься мстить?

- Их потомкам! Нет, я не говорю, что мы должны оставить Рари навсегда... но почему не начать с Земли?! Почему?!

- Мы обязательно придем и на Землю, - успокаивающе поднял руку верховный жрец. – Через семь с половиной лет, когда проснется Ктулху. Мы придем туда во всеоружии.

- Почему так долго?! Ктулху проснется уже через пять лет!

- Но надо же дать ему хотя бы год-другой восстановить силы! Как тебе понравится, если тебя разбудят и бросят в бой, не дав даже позавтракать?

- Очень понравится! – хищно оскалился Шаб-Ниггурат. – Я позавтракаю в бою!

- Да, разумеется... – сухо кивнул Носящий Желтую Маску, вспомнив, кого он об этом спрашивает.

- Я выслушал васссс обоих, - прошипел Йог-Сотхотх, глядя на них пустым взглядом фасеточных глаз. – Пусть каждый изложит плюсы и минусы своего варианта, а мы решим... еще рассссс...

- Подчиняюсь, - медленно наклонил голову верховный жрец. – Я стою на том, что следует начать с Рари. Мы все еще слишком слабы, чтобы штурмовать Землю...

- Провокация! – рявкнул Шаб-Ниггурат.

- Тихо! – клацнул когтями Йог-Сотхотх.

- Это не голословное утверждение, - сложил руки на груди Носящий Желтую Маску. – Я могу назвать три причины того, почему Рари для нас сейчас лучше Земли. Первая – на Рари у нас есть союзники. Серые. Они уже сейчас готовятся принять нас – мы явимся на все готовое. Закрепившись в Ларии, мы сможем спокойно двигаться дальше. Вторая – Рари технически сильно отстает от Земли. Нъярлатхотеп может подтвердить – у нынешних землян есть очень мощное оружие...

- Подтверждаю... – несколько неуверенно согласился Нъярлатхотеп. – Но у плонетцев оно тоже было, однако...

- Но ты же не считаешь Плонет нашим